Константин Петришин — «За кулисами официальной хроники»

Мы продолжаем публиковать материалы, связанные с исторической датой – 50-летием российской космонавтики, и предлагаем своим читателям зарисовку члена Апшеронской районной организации Союза журналистов России, писателя Константина Петришина, автора романов «Соты Земли», «Испытание», «Перелом» и «Война завтра не кончается».

За кулисами официальной хроники

Он несколько лет жил и работал на космодроме Байконур, был участником и свидетелем многих интересных событий и фактов.
15 июля 1975 года все мировые средства массовой информации сообщили населению планеты, что началось осуществление международного пилотируемого космического полёта – «Союз-Аполлон». Это действительно была фантазия. Космические корабли СССР и США «Союз-19» и «Аполлон» осуществили сближение и стыковку, образовав орбитальный комплекс.
Советские и американские посланцы земли А.А. Леонов, В.Н. Кубасов, Т. Стаффорд, В. Бранд и Д. Слейтон совершили переход из корабля в корабль на глазах изумлённого мира, пожали друг другу руки. Так было официально.
— Однако было много интересного, что осталось за рамками официального события, рассказывает К.Д. Петришин. — В 1975 году я служил на космодроме Байконур и входил в состав группы по подготовке и запуску космического корабля «Союз-19».
В июне нам стало известно, что в ближайшее время на Байконур из США прилетают американские астронавты, члены экипажа «Аполлона» — для тренировок по отработке перехода из одного космического корабля в другой.
Всё дело в том, что переходной узел был сконструирован у нас и изготовлен нашими специалистами. И день такой настал.
Прилёт наших космонавтов и американских астронавтов из г. Москвы планировался на 21 час. Была подготовлена солидная делегация для встречи во главе с начальником полигона генерал-лейтенантом В.И. Фадеевым. В составе американской миссии, которая состояла из 30-ти человек, было подавляющее большинство сотрудников внешней разведки США.
В назначенное время встречающие были в аэропорту. Подходило время прилёта двух самолётов ТУ-134. Один самолёт — академии наук СССР, другой — главкома РВСН. Однако самолётов не было. Взволнованное руководство Байконура запросило Москву, и оттуда последовал ответ, что самолёты вылетели вовремя. Но не прямо на Байконур, а с заходом в Самарканд и Бухару.
Мы сразу же представили себе гостеприимство наших среднеазиатских братьев. И нам ничего не оставалось, как только ждать.
Первый ТУ-134 зашёл на посадку аэропорта Байконур где-то около 23 часов. За ним приземлился второй.
У генерала Фадеева нервы были на пределе. Это было заметно невооружённым глазом. Стоящий рядом с нами космонавт Валерий Быковский, который неоднократно летал с нашими космонавтами в Хьюстон, где проходили общие тренировки, всё время повторял: «Валентин Илларионович, не волнуйтесь. Всё будет хорошо».
Когда к первому самолёту подкатили трап, из самолёта первым вышел генерал Стаффорд. На голове у Стаффорда красовалась чалма, а на плечах был шикарный бухарский халат. Чувствовалось хлебосольство наших соседей.

Генерал Фадеев шагнул вперёд для встречи гостей, обаятельные женщины за ним с хлебом и солью, но в это время с трапа самолёта раздалось: «Хеллоу, Валера!»
Весёлые американцы проследовали мимо руководства космодрома и сразу стали общаться с Валерием Быковским. Торжества не получилось. Нам оставалось только в этой неожиданной ситуации поскорее разместить гостей в два автобуса и ехать в гостиницу «Космонавт».
У меня и ещё у одного моего товарища Евгения Щигорева была задача: найти в толпе прилетевшего с гостями представителя министерства иностранных дел СССР и обговорить с ним кое-какие вопросы, касающиеся прилёта американцев. На всякий случай нас заранее предупредили, что в самолёте будет и представитель министерства иностранных дел США.
Мы отыскали нашего представителя иностранных дел, подошли к нему и только начали разговор, как кто-то дёрнул меня за руку сзади. За моей спиной стоял знакомый из комитета государственной безопасности и шёпотом сказал: « Это же американец. Наш вон стоит».
К нашему подходить мы не стали, решили отложить деловой разговор на утро следующего дня.
Надо отдать должное здоровью космонавтов и астронавтов. Выдержав ещё ночной банкет, они на следующий день были готовы к работе.
Переезд из города на стартовую площадку, где в монтажно-испытательном корпусе находился переходник, занял около 40 минут.
Экипажи «Союза-19» и «Аполлона» по прибытию на место ушли на тренировку. А мы с Щигоревым остались в одном из автобусов.
Где-то через полчаса к нам подошёл товарищ из КГБ, который убедительными жестами показал, чтобы мы вышли из автобуса.
Выходить не хотелось, температуру внутри салона кондиционер держал на уровне +20 С, а за бортом было не менее 40. Но, увы!
Когда мы вышли из автобуса, у входной двери на панели увидели наклейку с изображением кораблей «Союза» и «Аполлона». Земной шар, орбита и на ней на стыковку шли два космических корабля. На «Союзе» сидел русский медведь и управлял космическим кораблём вожжами, а на «Аполлоне» сидел американский щенок Боб и управлял кораблём с помощью ЭВМ.
— Ребята, это идеологическая диверсия, — сказал чекист. – Надо снимать.
Мы попытались отклеить, но не получилось. В это время из кабины автобуса вышел водитель и, узнав в чём дело, усмехнулся. Оказывается, панель, на которой было приклеено злосчастное изображение, крепилась на автобусе с помощью шурупов с никелированными головками. Водитель достал отвёртку, снял панель, затем достал из багажного отделения новую панель и поставил её на место старой.
— А это, — сказал он, — пойдёт в заводской музей.
Мы вернулись в прохладный салон автобуса, полагая, что идеологический инцидент исчерпан. Но он продолжился в неожиданно бурной форме, когда генерал Стаффорд вместе с Леоновым стали садиться в автобус. С трудом подбирая русские слова, Стаффорд стал допытываться у Леонова, куда исчезла его наклейка. Леонов, видимо, не видел, как Стаффорд совершил идеологическую диверсию, пожал плечами и ответил:
— Наверное, отклеилась.
Стаффорд не поверил. Он стал объяснять Леонову, что дома приклеил такую же штуковину на стекло своего автомобиля, и она у него не отклеилась до сих пор.
Леонов в ответ пожал только плечами.

Возвратившись в гостиницу, Леонов со Стаффордом и передовым космонавтом в знак «идеологического примирения» посадили деревце на аллее дружбы, и на этом «международный конфликт», как нам показалось, наконец был исчерпан. Однако он снова нашёл своё продолжение поздно вечером, когда мы с лёгким сердцем и спокойной душой провожали американских гостей в Москву. Генерал Стаффорд, выйдя из автобуса, предложил Леонову сфотографироваться на память, затем на виду у всех достал из кармана новую наклейку и разгладил её на новой панели автобуса. Нам со Щигоревым ничего не оставалось, как признать своё идеологическое поражение и тоже сфотографироваться.
Записала Оксана Долгополова.

«Вестник Предгорья» № 1 (9) от 21 мая 2011 г.