Василий Макарчук — «На кого ты нас оставил?» (рассказ)

     — Отмучился сердешный. Да пусть земля ему будет пухом…
Вдова, повязанная чёрным платком, в окружении своих всхлипывающих детей школьного возраста, рыдала безутешно, причитая:
— И на кого ты нас оставил?! Как же мы будем жить без тебя?
Веснушчатое лицо тридцатипятилетней женщины исказилось гримасой душевной боли, безысходности. Её старший сын, уже подросток, со слезами на глазах басовитым ломающимся голосом успокаивал мать, как мог:
— Прошу, не убивайся так… Я вместо отца сам пойду на работу, буду деньги зарабатывать.
— Тебе ещё сопли надо подтирать возле школьной доски, зарабатывать оценки на аттестат зрелости, а не гнуться без образования возле станка. Помолчи лучше. Не трави душу.
Две его сестры, видимо, погодки, по бокам стоявшие рядом с матерью, плакали навзрыд. На миг они прервали свой плач. В доме появился пятилетний малыш. Он подбежал к женщине, стал дёргать за подол платья, просить:
— Мама, скажи папке, чтоб просыпался. Он обещал меня на рыбалку взять.
— Как ты здесь очутился? Ремня захотел? А где бабушка?
Бабушка, запыхавшись, хватаясь за сердце, уже стояла рядом с вдовой, её невесткой, пыталась оправдаться.
— Он сидел вместе со мной в летней кухне, ел свой любимый йогурт. Чуть-чуть отвлеклась, зазвонил телефон, так он, шельма, выскочил за дверь и был таков. Извини, дочка, не уследила. А ну, иди ко мне, внучок, пойдём твой йогурт доедать.
Улыбаясь ребенку, она подхватила его на руки и понесла обратно из дома. Подальше от покойника, что ещё не доходило до детского разума. Несла на руках свою любимую ношу, шептала внуку:
— Погоди ты, угомонись, дай отцу выспаться. Ещё успеешь с ним на рыбалку съездить.
Неожиданно для всех присутствующих прошла через коридор незнакомая молодая красивая женщина. Она подошла к гробу, поцеловала покойника в лоб, села на никем не занятый стул. Вытащила из сумочки чёрный платок, повязала им себе голову. И тут же разразилась рыданиями:
— И на кого ты нас оставил, любовь и надежда моей семьи.
Все опешили. Вдова встрепенулась, слёзы на глазах куда делись. Взъерошенная, как та квочка в защите своего цыплячьего выводка, с тревогой, перемешанной с угрозой в голосе, она спросила:
— А ты кто такая, нежданная, будешь?!
— Жена.
— Как жена?! А я, ему законная жена, тогда кто буду?!
— Знаете… давайте недалеко подыщем другое место И уйдём, без посторонних обсудим важную для обеих тему…
В соседней комнате при закрытых дверях состоялся интересный разговор.
— С кем имею дело?
— Элеонора Альбертовна Перехватова, секретарь вашего мужа. При всех его бизнес-встречах поверенный референт его выступлений. Ещё могу добавить про себя – находчивая, умная, обаятельная спутница на фуршетах. А самое главное – ему, пусть по жизни, гражданская жена. А он… любящий отец моей дочери, – представилась незнакомка.
Вдова словно потеряла дар речи от такой наглости внезапной визитёрши. Она только хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. В первые минуты не могла проронить ни слова. Наконец выдавила из себя приглушённым, сиплым голосом:
— Почему я об этом только сейчас узнала? Как гром с ясного неба. Нет, не верю! Вон из моего дома, авантюристка! Ничего тебе здесь не обломиться!
— Да вы не переживайте ,- Элеонора невозмутимо затянулась сигаретой. – У меня нет никаких к вам материальных претензий. Напротив, вот… возьмите в плане помощи на похороны нашего общего любимого мужчины.
— Что это?
— Здесь тысяча долларов. Извините, больше не могу… Сами понимаете, одна…с дочкой осталась, без сильного мужского плеча.
Элеонора положила деньги на тумбочку.
— Ах, он негодяй! Какой мерзавец! О, господи, прости, что так говорю о покойнике. Втихую как посмел на стороне романы крутить?… Нет, нет, я эти деньги, уверяю, не возьму.
Вдова явно смягчилась. В её поведении, в выражении лица уже не было яростного наскока на свою, как снег свалившуюся на голову соперницу.
— Нет, нет, мне эти деньги ни к чему,- повторяла женщина, прикрывая пачку банкнот лежащим на тумбочке журналом мод.
Она обращалась к Элеоноре уже как к товарищу по несчастью:
— Не пойму, что я о вас столько времени ничего не знала?
— Полнейшая конспирация. Её можно было осуществить, так как я живу в другом городе, где находится один из филиалов фирмы вашего мужа. Задача облегчалась ещё тем, что вы никогда не интересовались работой своего супруга. Мы с ним вас жалели, стараясь, чтобы не было никакой утечки информации. Потом, ваш, то есть наш муж был сильным, волевым человеком на работе. Отдавался ей весь без остатка… Горел не вполнакала, а на все сто. В семейном быту по отношению к нам обеим проявил себя как слабохарактерный мужчина. По одному единственному пункту…
Элеонора, не дождавшись приглашения, с кошачьей грацией села в кресло, как утонула в нём, окинула комнату ищущим взглядом:
— Где у вас пепельница?
— Хотя у нас не курят, но если… в порядке исключения. Вот, возьмите.
Вдова достала блюдце из серванта, поставила на журнальный столик, спросила с какой-то непонятной для себя робостью:
— Это по какому пункту?
Любовница её мужа рассеянно взяла блюдце, стряхнула в неё пепел с сигареты:
— Спасибо, меня это устраивает. Да,и о главном. Дело в том, что, как я понимаю сейчас, он нас берег двоих от вас, … или от меня. С этим мне приходилось мириться. Знаю, что вас зовут Люба – от слова любить. Вот видите, что у меня не было никакой надежды, что он вас оставит.
Люба, вдова, совсем успокоившись, с несвойственной для данного момента весёлой улыбчивостью в лице опять переспросила секретаршу мужа, давала понять собеседнице интонацией своего голоса, что смотрит теперь на возникший треугольник как на досадное недоразумение, как на детскую шалость её покойного мужа.
— Но ты всё-таки поясни, милочка, как же так, что я ни о чём не догадывалась? Но пусть будет, как ты говоришь… Но мой муж после работы вовремя приходил . Не всегда, правда. Были… совещания. Задерживался, всё такое. Меня и моих детей любил. И всю зарплату отдавал. Ничего не могу понять.
— Что тут непонятного. Во время работы он находил возможность уделять мне и моей дочери.
— А деньги, что, тратил на вас?
— Мне помогал только с дополнительных доходов своей фирмы. Не в ущерб вашей семье. Как говорят, чтобы овцы были целы и волки сыты. Потом, он представлял собой новое поколение молодых людей, работающих в сфере бизнеса, радеющих не только за своё производство, но и за рядовых тружеников…Светлая память ему. Он все эти годы разрывался между нашими семьями, помогал так, что сердце не выдержало.
Глаза у Элеоноры наполнились слезами.
— Любила и буду любить его в памяти своей столько, сколько жить мне на этом белом свете.
Люба в неожиданном для неё душевном порыве обняла Элеонору за плечи.
— Хотя у тебя фамилия Перехватова, но не удалось тебе полностью перехватить — у меня мужа. И за это я благодарна судьбе. И потому я тебя прощаю. Да ты моя подруженька, какие мы с тобой несчастные, что потеряли нашего кормильца.
— И на кого ты нас оставил?! – заголосили на пару две женщины, обнявшись, как родные сёстры. Рыдая, они вышли к усопшему из комнаты.