Ах, какой бы наша встреча была, если б мама ещё жила!

В голове назойливо сверлят мысли: что-то не рассказала матери, о чём-то не спросила, не задержалась лишний часок у постели, не узнала о её прошлом…
Раскаяние, к сожалению, приходит поздно. Ничего, кроме воспоминаний, фотографий, писем о самом родном человеке, подарившем мне жизнь, не осталось. Я то и дело мысленно возвращаюсь в прошлое, когда мама была молодой, красивой, весёлой и очень доброй. Помню, как она собирала меня в школу, давала напутствия:
— Как только учительница спросит тебя, какое стихотворение ты знаешь, подними руку и прочитай о ласточке, летящей весной к нам в сени, — советовала она мне. – Не спеши, декламируй громко, как я тебя учила.
Кстати, я так и сделала. Только при чтении стихотворения перестаралась: оказалось, очень громко кричала. И всё же меня похвалили. Вместе с мамой я писала домашние сочинения, она подсказывала мне, как описать природу, поведение животных и птиц.
Как я жалею сегодня, что не расспросила маму о её детстве, юности. Только после её ухода поняла, что очень мало знаю о ней.
Рано лишившись родителей, Валя Петрова воспитывалась в детском доме. После окончания средней школы поступила в Армавирское медучилище, но не успела закончить его – началась Великая Отечественная война.
… Перебирая бумаги, документы после смерти мамы, мы с сёстрами обнаружили несколько писем на пожелтевшей от времени бумаге. Одно из них написал бывший мамин сослуживец:
«Валюша, я никогда не забуду, как ты меня раненого тащила по снегу, как остался на нём кровавый след, — обращался он к маме со словами благодарности. – Откуда у тебя брались силы? Худенькая, хрупкая, скольких ты нас спасла! Если можешь, приезжай в гости вместе с мужем и детьми».
Мама-Валентина Александровна Косякова (по мужу) прослужила в военно-полевом госпитале медицинской сестрой с 1941 по 1945 годы. В конце войны была переброшена на восточный фронт. Но их эшелон успел доехать только до Хабаровска – война закончилась. Остались медали, ордена… Она, как и отец, прошедший войну в лётно-десантных частях, неохотно говорила о войне, старалась избегать этой темы. Была очень скромной, но не отказывалась бывать в школе, когда её по особым датам приглашали учащиеся и педагоги. Позже я узнала, что мама вместе с госпиталем прошла по западным странам, была в Кенигсберге.
Фронтовые дороги не свели её с моим отцом – Косяковым Константином Васильевичем. С ним она связала свою судьбу уже в мирное время. В 60-е годы мои родители работали в геолого-разведывательной партии, занимались поиском полезных ископаемых на территории Апшеронского района. Потом долгие годы мама работала медсестрой в Шедокской амбулатории. Старость и болезни незаметно подкрались к ней. Холод и простуды в военные годы повлияли на суставы, на здоровье. Несколько лет она двигалась на костылях, а потом и вовсе слегла.
Мы с сёстрами удивлялись, откуда у прикованной к постели пожилой женщины берутся силы и терпение. Она мужественно несла свой крест. Наотрез отказалась переезжать к кому-нибудь из нас.
— Никуда из своего дома не поеду, — заявила она. Буду его сторожить. Какой сад прекрасный мы посадили с Костей. Я любуюсь из окна яблонями, абрикосами, грушами. Да и стены здесь родные, они помогают. Может, вы сюда ещё вернётесь.
Не стали мы перечить ей. Поняли, что не переубедим, и наняли сиделку, которая смотрела за мамой и жила вместе с нею. У каждой из нас была своя жизнь, работа, разные обстоятельства, не позволившие переехать жить в родной дом в посёлок Шедок Мостовского района.
Мне никогда не забыть мамину неописуемую радость, когда мы приезжали её навестить. Расплываясь в улыбке, она с восторгом произносила:
— Наташа, Таня, Лена, вы приехали! Доченьки мои родные!
Мы задаривали её подарками, вкусными продуктами, снабжали лекарствами… И были уверены, что делаем всё. А ей нужно было одно: чтобы мы были рядом. Даже как инвалид Великой Отечественной войны она не всегда получала льготные препараты. Законопослушная и дисциплинированная, мама принимала необходимые лекарства при артрозе и артрите, сердечной недостаточности.
Но человеческий организм — не станок. Когда-то где-то внутри лопается пружина, и он изнашивается. Несколько дней до смерти мама была в коме, лишь на мгновение приходила в сознание. Один раз чётко и тихо прошептала: «Мне кажется, что меня уже на этом свете нет».
Умирала она тихо и покорно. А мы от бессилия, от невозможности помочь не знали, что предпринять. Дорогостоящие инъекции, таблетки… всё было напрасно.
14 февраля прошлого года мама скончалась в возрасте 84 лет. Хоронили её на следующий день, который выдался тёплым, почти жарким. Гроб с телом установили на улице, под яблоней, рядом с крыльцом. Собрались родственники, соседи, бывшие коллеги…
Отпевали маму по православному обычаю, с приглашением священника. И в этот момент на раскидистую яблоню прилетела большая стая дроздов. Как по команде, птицы выбросили из клювов ягоды калины. Падая на белый саван, укрывший маму, они лопались и оставляли красные «кровавые» капельки. На мгновение люди затихли, и умолк священник, смахивая с рясы ягоды калины.
Какой знак подавали птицы из поднебесья? И почему они не сели на другие садовые деревья? Может, крылатые по-своему прощались с женщиной, сумевшей превозмочь нестерпимые боли, принявшей мучения при жизни.
В этом году, когда выпал первый январский снег, я в очередной раз поехала домой. Всё было в пушистом снегу, и мамина яблоня тоже. На её ветвях, будто красногрудые снегири, из под снега выглядывали поздние, не успевшие упасть на землю алые яблоки. Я долго завороженно смотрела на них.
В доме никого не было, к моему приезду печи в нём протопила соседка Нина Алексеева.
Каждый раз, как вхожу в дом, мне чудится в спальне мамы её приветливый голос. С большого портрета на столе на меня смотрят её умные, проницательные глаза. Невольно вспоминаю, как она часто читала своё любимое стихотворение А.С. Пушкина, в котором есть такие строки:
… Тень мою любя, сбирайтесь други, иногда читать мой свиток верный.
И я, забыв могильный сон, взойду невидимо и сяду между вами…
Мне кажется, что она всё видит и всё знает о нас, незримо присутствует рядом. Спасибо тебе, мама, что ты дала нам жизнь, что любила нас и берегла.
… Тихий старый сад, дорожка в нём, по которой никогда уже не пройдут наши родители. Стёрты дождями и снегами их следы. Но они будут жить, пока мы помним о них. Теперь только пёс Рыжик и кот Петька, которых любила мама, с нетерпением смотрят на калитку, ожидая нашего возвращения домой…