На Камышановской дороге стояли три… пихты

…«На Муромской дороге стояли три сосны», крутятся в памяти моей слова давно известной и душещипательной песни. И в этот же момент почему-то вспоминаю три стройных и величавых пихты, растущих уже несколько десятилетий на повороте от главной трассы к Камышановой поляне.

Это уникальное место вблизи посёлка Мезмай стало основной базой для прохождения практики студентов биофака Кубанского госуниверситета. Тогда, в 80-е годы вместе с бывшим редактором газеты «АР» Василием Журавлёвым, корреспондентом Алексеем Кузьменко (ныне покойным) мы часто наведывались в эту студенческую обитель. На Камышановой поляне проводились семинары для юных экологов и корреспондентов края, освещающих проблемы охраны и защиты окружающей среды.

Как сейчас, помню свой первый приезд на биостанцию. На ухабистом повороте к Камышановой поляне мы сделали привал. Остановились у тех трёх пихт, молодых, метров пяти-шести высотой. Под ними кто-то из лесников поставил стол со скамьями. А пожелавшие оставить о себе автографы расписались на столе, вырезав ножом слова: «Вадим+Светлана=Любовь».

С тех пор прошло, по меньшей мере, лет 20-25. Пошатнувшееся здоровье и другие причины стали основным препятствием для поездок в ставшие родными до боли места. И вот года два назад мне повезло: мой крестник Костя повёз нас с сестрой и его мамой на Лагонакское нагорье, туда, где в конце июня ещё цветут калина, древесная бузина и даже лесная земляника.

Каково же было моё удивление, когда спустя столько лет я вновь увидела те самые три пихты, только «повзрослевшие», ставшие выше и пушистее. Всё тот же стол, несколько покосившийся и ушедший в землю, исписанный десятками новых имён, объявивших о своей вечной любви.

О своём восторженном отношении к уцелевшим пихтам я рассказала Василию Журавлёву. Знаток природы, ничуть не удивившись, пояснил мне:

— Пихты могут расти до тысячи лет, если их не свалит ураганный ветер, не подъест гриб-трутовик, если дерево не заболеет.

Тысячу лет! Значит, эти пихты своей красотой и величием могут радовать ещё несколько поколений. Нас уже не будет на свете, а вечнозелёные громады неизменно примут в тень своих ветвей путников, идущих или едущих на Камышанову поляну, на нагорье Лагонаки. Кстати, на этом высокогорье в 70-80-е годы были прекрасные пастбища для колхозного стада. Животных пригоняли сюда на откорм на всё лето.

Не только этим славилась и притягивала к себе Камышанова поляна. Всё, что произрастало вокруг, напоминало природу центральной полосы России или Подмосковья. Вместе с коллегами я с удовольствием гуляла по окрестным полянам, окаймленным смешанными лесами. Мы восторженно любовались красной рябиной обыкновенной, её гроздьями, свисавшими рядом с калиной-гордовиной (несъедобной), рвали горстями ежевику и малину.

Мне не забыть, как на одной из опушек я издалека увидела грибы дождевики-головачи. Они были размером с детскую голову, по форме напоминали электролампу. Кстати, очень вкусное и нежное лакомство. А какие ярко-пурпурные по окраске подосиновики, упругие, шоколадного цвета боровики мы собирали в здешних лесах! Здесь мы узнали, что тис-ягодник, очень редкое растение, украшающее лес вечнозелёными ветвями, занесён в Красную Книгу.

А когда мы поднимались чуть выше Камышановой поляны, то оказывались на чудесном плато Лагонаки. Утром густой серо-белый туман плотно укрывал собой луга, называемые нами альпийскими. Со стороны казалось, что мы не идём, а будто плывём по облакам. Ощущение невесомости и лёгкого полёта над землёй не покидало нас.

Такого обилия цветов и растений, в большей степени неизвестных мне, я не встречала нигде. Умилялась пятнистыми тюльпанами, падубом – кустарником с острыми колючками на листьях тимьяном, даже костяникой.

Приехавшая ко мне когда-то подруга юности с Дальнего Востока была поражена тем, что у нас на Кавказе растут черника, рябина, но окончательно убедилась в этом сама, собрав их за посёлком Отдалённый… Полные оптимизма и энергии, влюблённые в горы, в грибную охоту, в те годы мы почти в каждые выходные дни ездили на Пограничку.

Сегодня мне кажется, что счастливее той удивительной поры в моей жизни ничего не было. Ибо природа заполняла собой всё, и мы ощущали её величие, жили и дышали в одном ритме с нею. Слышали тишину и умиротворяющее журчание ручьев, пение птиц и жужжание пчёл над цветами.

Как заядлые охотники и рыболовы, мы стремились попасть в самые грибные и ягодные места. Пробирались, как в джунглях, через труднопроходимые заросли ежевики, папоротника, белокопытника (лопуха). В сильный дождь мы скрывались под этим зонтообразным огромным листом, видели следы диких животных, чаще всего, медведей…

А Алексей Кузьменко однажды вернулся к машине встревоженный и бледный.

— Где твои грибы? – спросили хором мы его.

— Оставил медведю, — с улыбкой ответил он. – В чаще пихтовника внезапно столкнулся с ним. Оба испугались и разбежались в разные стороны. А рюкзак с карагачниками я бросил там, чтобы легче было бежать.

На поиск потерянной им поклажи мы ходили все вместе и нашли рюкзак. К великому сожалению, уже нет среди нас тех, кто всей душой был предан лесному братству. В любою погоду, хоть камни с неба, как по обязательной явке, туда, к хрустально-чистому и прохладному воздуху ездили Римма Животова, Василий Ромашина, Леонид Анисимов, здравствующие ныне семьи — Орловых Анатолия и Людмилы, Митиных – Сергей и Земфира, Валерий Челпанбаев и другие.

Наши следы там давно стёрты временем, смыты дождями и снегами. Но посещение дивных мест навсегда запечатлелось в моей памяти. Такое нельзя ничем истребить и вытравить из своего сердца, ибо мы навечно соединены с природой.

…Так что к тем, не только трём, пихтам дорога по-прежнему открыта всегда. Было бы желание пообщаться с удивительным и неизученным досконально многообразным миром природы. Может, тряхнём стариной?

Наталья Соколова.

«Вестник Предгорья» № 1 (11) от 9 июня 2012 г.