Сегодня 30 лет со дня вывода Советских войск из Афганистана. Николай Смирнов — один из ветеранов этой войны

30 лет назад начался вывод Советских войск из Афганистана. День 15 февраля 1989 года стал официальной датой, когда последний советский военнослужащий генерал-лейтенант Борис Громов покинул афганскую территорию.

Рядовой Николай Смирнов прибыл в Афганистан в числе первых советских солдат. Парню из башкирской деревни под Уфой едва исполнилось восемнадцать. 2 июля 1980 года он получил водительские права, а 6-го уже был призван в Армию. 30 новобранцев, которые после курсов более или менее научились водить машину, отправили сначала в Самарканд пройти трехмесячный курс молодого бойца, а затем из аэропорта узбекского Термеза вертолетом перебросили в афганский Кундуз. Он в числе десяти ребят из Башкирии попал в автобат.

— Выгрузили нас в чистом поле, на котором стояли палатки, — рассказывает Николай Смирнов, — щитовые домики-казармы появились позже.

В июле в Афганистане палит нещадное солнце: +50 в тени, за 60 Цельсия на солнце. Жарить оно начинает уже в марте, не давая отцвести зелени, сжигает до серости за две недели и зеленую траву, и кроваво-красные маковые поля. Там всегда до невозможности мучает жажда.

— Ребята-узбеки меня научили не пить воды до обеда, — рассказывает Николай, — после утреннего чая держаться и терпеть что есть силы, но не пить, потому как потом не остановишься. А вода грязная, кишащая палочками дизентерии. Все ребята у нас переболели гепатитом.

Потом он приспособился наливать в армейскую фляжку воду, класть ее в намоченный холщевый чехол и подвешивать в машине. Пока ехал, вода охлаждалась и была как из холодильника. Эта проблема жары, инфекций и недостатка воды преследовала их в Афгане непрестанно.

А еще обстрелы… Частые обстрелы, такие, что слышно, как пуля пролетает возле уха. И тогда он понял, что если просвистела пуля, значит — она не твоя, свою пулю ты не узнаешь. Сначала было страшно, потом выработалось что-то вроде иммунитета, если можно так сказать.

— В первый раз слышу та-та-та, не понял, что такое, подумал, что кружка тарахтит за сиденьем, — рассказывает Николай, — вытащил кружку, а потом около уха просвистели две пули, и вот тогда я понял, что это обстрел.

В тот раз он ехал на ощупь, спрятавшись под руль. Потом дембеля ему объяснили, как поступать в таких случаях.

Николай Смирнов возил командира взвода, его машина всегда замыкала колонну, это и спасало в обстрелах, в которые они попадали несчетное количество раз.

— Если слышу, что обстрел, машину на ручник и выпрыгиваю, — вспоминает он, — тогда обстрел идет уже по пустой машине. Если стреляют из «зеленки» (кустарники возле реки), то с насыпи прыгаю в канаву, если сверху — ныряю под машину.

Перед увольнением, подводя итоги, он насчитал в дверце машины восемь пуль. А вот молодым парням из Татарии не повезло. Николай рассказывает, что они поступили к ним в подразделение втроем из одной деревни. Пошли в первый рейс все вместе, но им еще не успели всего рассказать и объяснить. Начался обстрел, они спрятались под машиной. Выскочил пацаненок с автоматом ППШ и застрелил двоих. Стреляли там все, кому хватало сил держать в руках автомат, включая детей. Для афганских наемников это было выгодно, ведь крестьянин за год зарабатывал не более 700 афганей, а за обстрел колонны платили две тысячи, на которые можно было жить пару лет.

Полтора года находился Николай Смирнов в зоне боевых действий, уцелел, выжил. Родителям в это время приходилось нелегко — поначалу до них не доходили его письма, и они уже не надеялись увидеть его живым. Потом он стал писать другу, который служил в Германии, а тот уже переправлял письма его родителям. С девушкой, с которой дружил, они как раз перед его уходом в армию поссорились из-за какой-то мелочи. Он демобилизовался, а она через месяц вышла замуж. «Значит, не мое», — сделал он вывод. Николай Смирнов вернулся из Афгана другим человеком. Война дала ему очень важное — он стал ценить жизнь.

Может быть, поэтому, преодолев нелегкие изломы судьбы, сейчас он счастлив. Любимая жена, взрослая дочь и трое внуков — самое главное в его жизни. И работа у него мирная — строит жилые дома.

— Летим в Тюмень на годик маленького внука, — с радостью делится Николай Витальевич житейскими заботами.

Не забывает он и своего старого школьного друга, которому слал письма в Германию, у него недавно побывал там в гостях.

Как и его отец — участник Великой Отечественной войны, с портретом которого он всегда в строю Бессмертного полка, Николай Смирнов с честью выполнил свой долг мужчины и гражданина великой страны России.