Василий Макарчук: Продавец счастья

рассказ

1.

Густая прядь волос до чего же упрямо лезет ему в глаза. Год уже прошёл, как он «откинулся» — вышел из тюрьмы. И теперь Кирилл радовался своей шевелюре после чересчур «короткой стрижки», что он имел после отбывания срока. Киндер-сюрприз – такое у него было погоняйло на зоне. Он приобрёл такую кличку только потому, что радовал своих современников изощрёнными юморинами, которые скрашивали их пребывание в ожидании свободы. Надо признать, шутников, особенно «застенчивых» на зоне не особо любят, если, конечно, пахан не против их шуток. Но в том-то и дело, что смотрящему зоны почему-то приглянулся этот шустрый весёлый паренёк, который радовал всех не юмором на прокат, а своим талантом, самим даром свыше преподносить себя ходячим анекдотом. После того, как все вокруг от него давились от смеха, Кирилл, имея в виду себя, бросал застенчиво одну и ту же фразу: «Кира вам дарит только радость…» Так ему и приклеилось прозвище, позаимствованное из рекламы: «Киндер-сюрприз» или просто Киндер.

После отсидки он в своём желании найти какую-либо подходящую работу каждый раз убеждался, что заполучил волчий билет, когда ему отказывали в его трудоустройстве, узнав, что он пришёл из мест «не столь отдалённых»,. В Кирилле зрело глухое чувство безысходности от того, что он попал в касту отверженных.

Прошедший год перебивался случайными заработками. В прошлом каменщик, со знанием дела сложил мраморный камин с позолоченной лепниной одному москвичу, имеющего здесь на побережье Чёрного моря шикарную дачу. За работу ему хозяин отвалил 50-ть косых.* В ответ мастер по каминам сказал сам себе: «Не хило!» После чего его накрыла цунами неудержимого желания избавиться от чувства ожесточённости и обиды на весь мир людей, который не хотел принимать его, вышедшего из зоны. Формулировка «На свободу с чистой совестью» никем не воспринималась серьёзно.

Теперь ему на какое-то время можно было немного расслабиться и вздохнуть, то есть взбодрить себя очередной юмориной. Видит бог, так сильно захотелось придумать какую-нибудь хохму, чтобы она развеселила не только его, но и других, кто бы стал бы свидетелями его «сюрприза». Если это не сделать, то он, теряя форму, окончательно потерял бы к себе уважение.

Кирилл оказался в центре портового города. В его облике мало кто мог распознать бывшего зека, сделавшего одну ходку, отсидевшего за уличную драку в своём родном городе Хадыженске. Когда он со своими друзьями детства юности сидел в кафе «Надежда» и отмечал мирно свой день рождения, услышал через открытые двери возглас «Наших бьют!» Подогретый спиртным, выскочил первым, вслед за ним остальные — и началась разборка на кулаках среди местной молодёжи. С рождения не обиженный силой, он мощным ударом сломал челюсть одному нападавшему из чужаков. Тут же нагрянул наряд полиции. Его забрали. После чего был суд. Дали ему за непроизвольное желание заступиться за своих срок пять лет отсидки…

Кирилл, рослый брюнет, довольно таки с приятным лицом, окинул цепким взглядом рынок, который шумел, как потревоженный улей. Пружинистым шагом в белых кроссовках, джинсах и футболке он подошёл к торговым рядам, где купил сушёного красного боярышника и направился к городскому пляжу. В киоске улыбчивая продавщица с пониманием, глядя на его лицо, вспотевшее от августовской жары, дала ему полторалитровую бутылку кваса. Расплатившись с ней, он слышал, как она очередному покупателю говорила одно и то же:

— Мои прохладительные напитки в сочетании с морским воздухом – это райское наслаждение! Одним словом, дары Кавказа! Приобрести загар — и обязательно к нам вернуться!

За киоском искатель приключений поместил боярышник в бутылку с квасом. С неё он предварительно содрал этикетку и вышел в солнцезащитных очках на пляж с торжествующим видом, повесив себе на грудь плакат, который заранее оформил на съёмной квартире.

Кирилл шёл по пляжу с надписью на плакате, выполненной на ватмане цветной гуашью, которая оповещала женщин, страждущих расстаться с одиночеством: «Я продавец счастья! Могу обрадовать лекарством от несчастной любви! Совсем недорого…». Тем самым вызвал невнятное оживление, переходящий в смех. Он нарастал, когда Кирилл зазывал покупателей:

— Я, киндер-сюрприз, всегда дарю людям радость! Налетай, набегай, своё счастье принимай! Вот оно с тобою рядом – получай его в награду! Недалеко от него кричал своё толстяк в коротких шортах: «Пиво, рыба, раки, пиво, рыба, раки!»

Откуда ни возьмись, в группе смеющихся людей, что возникла у него за спиной, появилось лицо кавказской национальности. Торговец домашним виноградным вином, с угрожающим видом надвинулся на Кирилла. На повышенных интонациях, чтобы перекричать шум морского прибоя, он ему сказал:

— Слюшай, дарагой! Что это я тебя здесь раньше не видел?! А ну-ка, залётный, вали отсюда пожалуйста, дарагой! Прошу, а то потом…тебе хуже будет!

Киндера его выпад позабавил. Не меняя улыбчивого выражения лица, он встревоженному торговцу вином доверительно высказал своё несогласие:

— Знаешь, дарагой, — он его передразнил, — во-первых я тебе не конкурент. Вином не торгую… Во-вторых, — он назвал имя предполагаемого местного уголовного авторитета, — Червовый туз пришлёт своего человечка, сам понимаешь, с какой малявой, чтобы ты не мешал мне работать…

— Что же ты сразу не сказал, что Червовый туз тебя крышует!

Торговец вином тут затерялся среди отдыхающих на пляже.

— Эй, продавец счастья! Подойдите ко мне…

Кирилл оглянулся. В двух шагах от него звонко смеялась девушка под пляжным зонтиком. Подзывала его к себе, почему-то показывая пальцем на экран своего мобильника. Он подошёл вплотную к ней. Она в голубом купальнике была хороша собой. Загар ровным слоем покрывал её стройное тело. Зелёные глаза со смеющимися лукавинками вопрошающе смотрели на него. Девушка, смеясь, обратилась к Кириллу:

— Сделала с вас фото с вашим плакатом. Никогда в жизни я так не смеялась… Дело в том, что время меня поджимает… Надо уходить. Солнце уже к зениту подбирается. Хватит – позагорала… А что вы такое сказали, что от вас побежали, как угорелые?!

— Да так… Преподнёс «радость»… Кто имеет крупные суммы в долларах, сегодня последний срок их обмена в сбербанке на рубли. А там кто не успел – тот опоздал.

— Шутить изволите… Да, так я вам и поверила! Что-то об этом в газетах и по телевидению в новостях ничего об этом не сообщали. Или вы меня разыгрываете?! А потом впервые в жизни сталкиваюсь с продавцом счастья. И почём вы его продаёте?! И есть ли гарантия, что после встречи с вами я найду свою половинку по жизни и стану счастливой? Или это тоже очередной розыгрыш?!

— В первую очередь давайте познакомимся. Меня зовут Киндер-сюрпр… Ой, то есть Кирилл, а вас… как?!

Ему, юмористу по призванию, всё больше и больше нравилась девушка, в распахнутых глазах которой угадывалось понимание того, что её разыгрывают. Первоначальный настрой Кирилла поюморить ради того, чтобы себя самого поднять настроение своей очередной хохмой, сменилось на неудержимое желание познакомиться с молодой незнакомкой. Он услышал в ответ мелодичный голос:

— Если вы выбрали такой необычный способ поговорить со мной, то мне он больше нравится, чем банальное, что завязло на зубах «А что вы сегодня делаете вечером?! …Меня зовут Ульяна, Уля в уменьшительном варианте… Так почём у вас грамм, или по большому счёту килограмм счастья?!

Девушка явно решилась подыграть Киндеру-сюрпризу, который «дарит радость». Тот сразу воспользовался случаем доверительно поведать о своём «лекарстве». Достал бутылку кваса с его красным содержимым и начал с серьёзным видом рассказывать о своём, что вызвало у девушки очередной взрыв смеха.

— Понимаете, Ульяна, это лекарство от… несчастной любви. Я приготовил сам… — Кирилл спохватился на полуслове, предложил, что с самого начала их разговора его стало тяготить. — Да, кстати, чего это мы «выкаем» друг другу. Давай перейдём на «ты».

— Давайте… Ой, давай попробуем, если так …настаиваешь. Ну и…

— Что ну?

— Так из чего …ты своё лекарство приготовил?

— Как из чего?! Это спиртовая настойка на колорадских жуках…

— Как это так?!

— А вот так. Чтоб ты знала, насобирал 27 жуков Колорадо… Не больше и не меньше. Побросал их в пищевой спирт и настаивал полгода…

— А почему 27, а не 30 жуков?!

— Да потому что мне столько лет – 27. А тебе сколько?!

— Двадцать… А что не похоже?!

— Сразу видно, что ты далеко не пенсионного возраста.

— А почему настойка из колорадских жуков?! Фу, какая гадость! – Ульяна не выдержала выразить Кириллу своё отношение к его фармацевтике. – Да я скорее удавлюсь, чем пить такую тошниловку!

— Но почему гадость? Кто сказал, что тошниловка?! Ты посмотри с каким я удовольствием сделаю пару глотков…

Киндер-сюрприз с многозначительным видом перед лицом Ульяны тряхнул что есть силы бутылкой кваса, внутри которой на дне закружился хоровод красных бусинок боярышника. Девушка с содроганием смотрела на импровизатора-юмориста, как тот приложился к бутылке. Кирилл действительно «отважился» сделать пару глотков «лекарства от…несчастной любви», «настоянного на колорадских жуках»…

— Теперь я подстрахован. То есть заполучил стопроцентную гарантию избежать неприятных сюрпризов… Только одно мне остаётся: встретить настоящую любовь!

С этим словами он снял солнцезащитные очки, щурился на солнце. «Чёртики плясали у него в глазах, которые искрились беззвучным смехом…

— Ну, всё на этом заканчиваем наше знакомство… Мне уже пора домой собираться», – сказала Ульяна, лукаво прищурившись, взглянула на своего собеседника.

Ей решительно нравился Кирилл с какой-то подкупающей добротой и светлой по-детски нараспашку желанием радоваться жизни.

Она услышала то, что хотела услышать от него в этот момент:

— В таком случае я бы не возражал, если бы ты дала согласие…

— На что?!

— Как на что?! Чтобы я тебя проводил бы тебя до дома, до хаты…

Ульяна, с вызовом посмотрела на «продавца счастья» и произнесла в полголоса:

— Хотя до вечерних сумерек ещё далеко… А почему бы и нет?! Кирилл, а тебя не смущает, что отправишься в обратный путь и заблудишься в этих туапсинских трущобах?!

— Это то же самое развеселить свежевыловленную барабульку обратно выкинуть в море и она захлебнётся от смеха. Не надо меня юморить, Ульяна. Я и так бываю весёлый круглыми сутками…

— В таком случае пойдём со мной, юморист неуёмный.

2.

Шли пешком. Ульяна ловила себя на мысли, что ей очень легко было и свободно общаться с Кириллом. Она не могла отделаться от ощущения, что они давно знают друг друга. По пути от городского пляжа к домику, где проживала спутница Кирилла, они пересекли территорию железнодорожного вокзала. Им навстречу выходили люди. Видимо, только что сошли с электрички. В толпе выходящих раздался негромкий возглас, достаточный для того, чтобы Кирилл резко остановился и оглянулся назад.

— Привет, Киндер! Давно откинулся?!

Ульяна во все глаза смотрела на молодого мужчину не старше Кирилла примерно его возраста. Худощавый жилистый брюнет с опухшей небритой физиономией, в потёртых джинсах и застиранной футболке и с каким-то мутным взглядом постоянно моргающих глаз ей явно не понравился.

— А это ты, Афоня! Каким ветром тебя надуло в наши края?! А насчёт того, что спрашиваешь, так я как год на свободе…

Кирилл с чувством неприятия пытался отстраниться от попытки Афони обнять его за плечи, сдержанно ему говорил:

— Что мы с тобой хлебники, что ли?! Дружбаны по зоне, что приходилось чалиться на шконках и делится пайками друг с другом?! Ну, было, в одном бараке жили. Ну и что?! Правда, что ты раньше меня откинулся… А сюда что так «лыжи навострил»?!

Афоня, не обращая внимания на то, как ему отвечал Кирилл, с каким-то телячьим восторгом радовался их неожиданной встрече. Окинув Ульяну с ног до головы, присвистнул в восхищении:

— Ну, надо же такую красатулю оторвал! Везёт же людям! Ну да ладно… Сейчас о другом…

Не стесняясь уже девушки, он говорил Кириллу о понятных для них обоих вещах.

— Ты вот что… Тут одна делюга** намечается. С большим наваром на каждого… Тряхнуть надо одного с хорошими баблами… Ну, сам понимаешь, о чём я… Ну и как подписываешься?! При твоей бесбашенности и умении крушить челюсти работа для тебя, Киндер, то, что надо! Ну и как? Что скажешь?!

— Я вот что тебе скажу, Афоня… Понимаешь… Всё!

— Что всё?!

— Завязал я с этим окончательно и бесповоротно!

— Да нет же…

— Никаких нет! Ты меня понял! Не ты, а я решаю за себя, как жить дальше. Короче…

Кирилл угрожающе стал надвигаться на худосочного Афоню. Тот сдрейфил, стал отступать назад, приговаривая:

— Я чё, да ни чё…

-Иди, иди и не попадайся мне больше на глаза. Больше повторять не собираюсь.

Афоня понял, что ему с бывшим уголовником ничего не обломится, со словами «да и чёрт с тобой», пропал в толпе на привокзальной площади, как будто его в помине и не было. Кирилл обескураженно повернулся к Ульяне. Предчувствуя, что после непредвиденной встречи и последующего разговора выходцев из зоны, где решалась его судьба идти на преступление и тем самым за собой сжигать все мосты, девушка тут же ему даст отворот-поворот на развитие их отношений. Напротив, вместо ледяного блеска в её глазах он увидел обволакивающую его душевную расположенность, чтобы он оставался с ней. Не веря своим ушам, он услышал от Ульяны:

— Я сама два года отбывала срок в общей женской колонии. Если честно сказать, не за что. Дали мне кличку «Ворона»…

— Есть неплохая идея, — Кирилл обнял Ульяну за плечи, — если, оказалось, мы с тобой товарищи по несчастью, то предлагаю зайти кое-куда и поговорить, как жить будем дальше.

— Ульяна поняла Кирилла с полуслова. Они зашли в привокзальное кафе. «Продавец счастья» заказал бутылку фирменного вина и под хорошую закуску они, не обращая внимания ни на кого, кто был за соседними столиками говорили о своём, о сокровенном. О выстраданном теми, кто по нелепому стечению обстоятельств, лишившись свободы, оказались по ту сторону колючей проволоки.

От выпитого вина Ульяна накрыла теплая волна доверительного общения с Кириллом. Неожиданно для себя она ему открылась в своём желании рассказать свою историю жизни…

Кирилл слушал её и желваки ходили у него по лицу. И от всего того, что ей досталось испытать и перенести, он обронил одну лишь реплику: «Достали эти хозяева жизни! Душиловка, одним словом. Только от них эта гниль идёт!

А было это так. Девушка рассказала, как она работала горничной в доме у состоятельного известного в городе адвоката. А его избалованный материальным достатком 18-летний недоросль стал домогаться Ульяны. Не давал ей проходу, склоняя её на интимную близость. В ответ он получил решительный отказ. Оскорблённый таким поворотом событий, Эдик,так звали парня, привык, что ему за неплохие отцовские деньги девицы лёгкого поведения, не раздумывая, шли навстречу. А тут простая девочка из рабочей семьи корчит из себя чёрт знает что! Отвергла его, не морщась,. Смотрела на него, как на пустое место. Он, развалившись в кресле, своими длинными ногами мешал Ульяне работать с пылесосом в спальне его матери. Глумливая улыбка не сходила с его лица. Он ею с трудом прикрывал гнев по поводу того, что его послали подальше.

— Слушай, девочка, — говорил Эдик, — ты ещё не знаешь, какое тебя ждёт вознаграждение. Видишь на серванте в вазочке лежит перстенёк… Не знаю, сколько в него затолкали каратов, но он того стоит, чтобы принять от меня этот скромный подарок.

«Подарок» принадлежал его матери, которая в данный момент с острой сердечной недостаточностью лежала в больнице. В этот день её должны были выписать.

Ульяна решила в вести в заблуждение Эдика. Подошла к серванту и взяла перстень с большим бриллиантом, одела его на указательный палец правой руки. Глядя на него, произнесла задумчиво:

— Это, видимо, стоит черт знает каких денег. Наверняка, моей бы зарплату не хвалило бы…

— Вот и именно! Даже твоих сто зарплат не хватило бы его приобрести!

Эдик ликовал вовсю. Он думал, что такая на первый взгляд недотрога за материнский перстень с радостью примет от него все приёмы и виды его плотской изощрённой любви. О предвкушения такой сладости его лоб покрылся испариной. Единственно, он как бы услышал сам себя со стороны:

— Соглашайся, девочка нецелованная, пока я не передумал!

— Да чего уж там… Уже передумала!

— Чего, чего?!!

— Чего разчевокался! В третий раз не буду повторять! Чтоб ты знал, я и не думала даже вестись на твои цацки! Оставайся с ними. А я пошла убираться в другую комнату.

С этим словами Ульяна вышла с пылесосом, а наследник этого роскошного особняка остался наедине самим с собой. Казалось, что ему вконец «крышу снесло». Его накрыла жгучая волна ярости и ненависти к красивой девушке. Как его так обули в его искреннем желании осчастливить своей близостью золушку из низов?! Унизили так, что к бабке не ходи! Одно желание мстить этой тупорылой заполнило его до отказа. Эдик сидел в кресле, как манекен и с полминуты смотрел пустыми глазами перед собой. Эврика! Он придумал, как отыграться на горничной. Не теряя ни секунды, парень сделал пробежку по коридору на кухню, где разыскал в аптечке медицинские перчатки. Одну из них Эдик уже в спальне одел на правую руку, взял перстень и, крадучись, чтоб его не увидела ни о чём не подозревающая Ульяна в соседней комнате, прошёлся в прихожую, вытащил из её сумочки, висевшей на вешалке, портмоне и положил в один из его карманов несостоявшийся от него «подарок».

Мать Эдика, Екатерина Юрьевна, очень трепетно относилась к своим драгоценностям. Особенно к тем, каким её одаривал муж. После того, как её привезли из больницы, первым делом она, женщина, не молодая, как говорят бальзаковского возраста, в прошлом жгучая блондинка уже с поредевшими волосами и в яркой косметике, прошла в свою спальню, желая достать из вазочки подарок от любимого мужа. Какое её было удивление, когда она не обнаружила перстень в привычном месте на серванте.

Она была в шоке. Началась истерика. Екатерина Юрьевна зашлась в крике:

— Как так понимать?! Куда пропало?! Кто взял?!

— Эдик, рядом стоявший с матерью, как мог её успокаивал. Его вдруг как бы осенило:

— Послушай, мамуля, — он произнёс с тревожной душевной интонацией. Обратился к ней, как привык говорить ей с самого детства:

— А то, что пропал перстень в моё отсутствие – это не дело ли рук работяжки, что пылесосит в дух шагах от нас?!

— Да, ты прав! Скорее всего так оно и есть… Надо обыскать её с ног до головы, чтобы поймать с поличным!

— Мать Эдика была не в себя от гнева:

— Ах, она мразь такая! Нищебродка! Ай, нет и всё туда же…Посягнула на чужое добро! Сын, пойдём к ней и тут же её прищучим!

— Подожди!

Эдик, делая вид, что решает за доли секунды трудную задачу, произнёс в полголоса так, чтобы его не слышали посторонние уши:

— Постой! Не торопись… Что я зря родился в семье адвоката?! Что-то смыслю в этих делах. Сделаем так, как я скажу…

…Ульяна смотрела, ничего не понимая, когда вызванный полицейский проводил обыск её вещей. При понятых соседях доставал из её сумочки злополучный перстень, который торжествующим блеском настоящих бриллиантов возвещал о благополучном возвращении к своей хозяйке. Последующая экспертиза показала, что кроме отпечатков матери Эдика, на нём были обнаружены и отпечатки горничной. Екатерина Юрьевна, хватаясь за сердце, со стоном упал на пол. Ей срочно вызвали скорую. Её муж кричал рыдающей девушке:

— Независимо от решения суда я гарантирую даже за большие деньги не быть у тебя адвокатом. А если моя жена, только что вышедшая из больницы, умрёт от сердечного приступа, то в таком случае, не дай бог, свою жизнь закончишь на зоне! Это я тебе обещаю!

…Ульяна приподняла бокал с вином, смотрела на свету сквозь него, с печальной улыбкой. В кафе они изрядно засиделись. Вечерние сумерки подкрадывались к ним обоим. Зависали в её густых ресницах, словно струились в блеске её искромётных зелёных глаз. Кирилл невольно залюбовался девушкой. Её красотой лица и волной густых белокурых волос, ниспадающих на её оголённые плечи. Она, уже охмелевшая, этого не замечала. Она говорила, как полусне:

— Ты вот что… Посмотри… Вино в бокале… Я вижу в нём нечто другое… Можно сказать, что мы пьём не вино, а кровь, пролитую нами за чужие и свои совершённые ошибки. В этой жизни за всё надо платить. Собственной кровью… Чёрт меня дёрнул одеть этот перстень. Дешёвая моя игра перед этим подонком. Ошибка?! Да ещё какая! Он же этим и воспользовался. Мои отпечатки пальцев были, как прямое доказательство преступлению, которого я …не совершала…

— Я тебе верю, что было на самом деле так, как ты рассказываешь. Да это же натуральная подстава!

— Да, это была подстава, — вслед ему отрешённо отозвалась Ульяна.

Кирилл поддался своему душевному порыву и, не стесняясь уже малочисленных посетителей кафе, подвинулся поближе к девушке и обнял её за плечи. Она неожиданно для себя поцеловала его в губы. Кирилл сидел, ошеломлённым происходящим. До них доносилась песня, усиленная колонками, в исполнении Георгия Лепса и Ирины Аллегровой: «Я тебе не верю…»

— Нет, наоборот я тебе верю, — повторно была произнесена эта фраза.

— Хорошо… Ну ты мне скажи, продавец счастья, ну почему так по мне судьба прошлась асфальтовым катком?! – Ульяна спрашивала с душевным надрывом у своего спутника.

— Может быть, ты мне не продашь, а подаришь счастье в этой жизни?! Но вот почему я молодая баба, богом не обделённая ни фигурой, ни внешностью, ни умом в свои 20 лет не могу иметь семью, детей, нормального любящего мужа… То есть хочу…, но…

— Что но?!

— Зона…

— Что зона?!

— После неё… я стала какая-та пустая… Подруги по бараку, где я пробыла в общей колонии два года, не верили, когда я отвечала, что я не за что попала к ним на отсидку. Говорила, а они мне в ответ смеялись и заявляли, что здесь все не за что сидят в ожидании свободы. После чего я заполучила погоняйло «Ворона».

— Что так резво бросается подбирать всякие блестящие камушки?!

— Да типа того… А потом столько грязи за колючей проволокой. Да, ты и сам лучше меня знаешь… Отбыв срок по полной, вышла из зоны… И…перестала верить людям… Куда бы не обращалась при любой попытки устроиться на работу мне всё время отказывали. Такое ощущение, словно я отверженная. Не о моей ли прошлой жизни написал Виктор Гюго в своём романе «Отверженные?!

— Вот что, моя Козетта*** — Кирилл решительно поднялся из-за стола. Хватит! Пусть я буду твоим Жан Вальжаном,*** и потому вот что я скажу! Засиделись здесь достаточно. Пришли по светлому, а уходим уже по темноте. Если не возражаешь, проведу я тебя до дому до хаты…

— Не возражаю…

3.

Хатой оказался уютный домик мансардного типа, расположенный на склоне холма, обращённый к морю. Окружённый глухим кирпичным забором, он выглядывал поверх его фронтоном, выкрашенным в синий цвет. Банановые пальмы своими листьями роскошных размеров от дуновения лёгкого ветерка беззвучно махали в вечерних сумерках молодым людям, стоявшим у калитки, на которой после изготовления кузнечной ковкой, были размещены цветы. Ульяна говорила Кириллу:

— До встречи с тобой, я была безжизненна, как эти железные цветы. Но сейчас…я начинаю просыпаться. Теперь я знаю почему.

— Почему, любимая?! – её целовали в смеющиеся губы.

— Да потому, что я в тебя поверила! Как ты не поймёшь это, глупый!

— Да, да, так оно и есть. Нет, это я в тебя первый поверил!

— Пусть будет так. И потому заходи без оглядки. Этот домик моей старшей сестры, вдовы. Муж её, дальнобойщик, десять лет тому назад погиб в аварии на трассе. К ней приехала погостить на неделю. Когда ты выходил из кафе на время покурить, она мне позвонила, что поехала ночевать к дочери. Её проведать и внука. Заходи, не стесняйся.

Поднялись на 2-й этаж. Вышли на деревянный балкон. Они стояли в обнимку и смотрели на море, над которым полная луна своей дорожкой высвечивала стоявшие на рейде туапсинского порта уснувшие нефтеналивные танкера. Ульяна, запрокинув голову, вглядывалась в ночное небо, подсвеченное яркими звёздами. Шептала Кириллу:

— Забудь, что ты продавец счастья! С этой минуты ты мне не продаёшь, а даришь надежду на счастье!

— Да, нет же! Счастье уже к нам пришло. И никогда нас двоих не покинет! И мы добьёмся своего. Перестанем быть отверженными для мира людей! Не сомневайся!

Южная августовская ночь рассыпалась вокруг них звучанием невидимых сверчков, цикад, как с детства привык называть их так Кирилл родом из Хадыженска. Она их обволакивала светоносным облаком доброты и ласки, любви и надежды на их дальнейшую совместную счастливую жизнь.

*- пятьдесят тысяч рублей
** — делюг(а), ударение на последнем слоге, или, на языке блатных, идти на дело.
*** — главные персонажи знаменитого романа -эпопеи Виктора Гюго о жизни людей, отвергнутых обществом. Среди «отверженных» – Жан Вальжан, осужденный на двадцать лет каторги за то, что украл хлеб для своей голодающей семьи, маленькая Козетта, превратившаяся в очаровательную девушку,

2016-2019гг. г. Хадыженск